7 февраля, в широкий кинопрокат выходит историческая лента украинского производства «Круты 1918». В основе фильма — события боя на железнодорожной станции Круты зимой 1918 года, в котором киевские курсанты героически обороняли дорогу к столице УНР от наступающей Красной армии. Одну из главных ролей в картине исполнил украинский актер Виталий Салий. Мы поговорили с артистом об особенностях создания исторического образа, уроках войны, а также о том, как переходить грань между вымышленными, сценарными, чувствами и страхами и реальными, жизненными.

Мрачные лабиринты личности

Виталий, у вас в фильме «Круты 1918» одна из ключевых ролей — Михаила Муравьева. Расскажите о вашем герое.

— Муравьев — очень любопытная, страшная и многогранная личность, хорошо характеризующая военное время. Служил в Русской императорской армии, был начальником охраны Временного правительства, преподавал, долго жил в Париже (где просто помешался на культе Наполеона), потом поддержал революцию и стал ярым эссером. Создавал «батальоны смерти», в том числе женские, придумал и успешно воплощал в жизнь тактику эшелонной войны, которая стала прообразом стратегии гибридной войны. На момент событий фильма он является командиром Красной армии Южного фронта, Киевского направления. Отличался жестокими и неординарными методами ведения боя и страшными репрессиями и разрушениями на захваченных территориях. Мы застаем его уже в самый пик «распада личности»: ранения в голову, употребления морфия и других стимуляторов, мания величия, садизм и вседозволенность дают ужасные плоды и влияют на все его поступки. При этом сам ни в чем себе не отказывал и требовал от захваченных городов внушительные контрибуции. Кстати, его кровавые методы настолько ошеломят самих большевиков, что в итоге, буквально через год, они сами его и «уберут». По одной из версий, он застрелился во время попытки его задержать.

Насколько сложно играть исторического персонажа?

— Есть и свои плюсы, и сложности. С одной стороны, нет недостатка в информации о герое, его поступках и мотивах. С другой — это определенные рамки, за которые ты не можешь выходить. Но в любом случае это очень интересно.

Как обычно вы готовитесь к роли? Одни актеры худеют или толстеют, другие на время переселяются в определенные обстоятельства. Как вживались в роль в «Крутах»? Режиссер фильма в одном из интервью сказал, что вы досконально изучали персону Муравьева, посещая музеи. Расскажите об этом.

— Тут ничего нового я не открою. Над ролями чаще всего начинаю работать, опираясь на старую добрую систему Станиславского. Ищу «зерно» персонажа, его «болевую точку». Мне важно всегда почувствовать жалость к нему, полюбить, оправдать, и тогда уже включается фантазия, и со временем персонаж обрастает «мясом». Но бывает и обратный процесс: с ходу, интуитивно «впрыгиваешь»  в своего героя и уже «изнутри» отслеживаешь и фиксируешь нужные вещи — как персонаж смотрит, его пластику, ритм, голос и т. д. Над ролью Муравьева работали с режиссером Алексеем Шапаревым долго: встречались, обсуждали детали, звонили друг другу и делились открытиями. Мне очень помог взгляд Леши на этого героя — что это своего рода «художник войны», чудовище, которое творит и рисует смертью. Плюс, конечно, мы поднимали все существующие материалы по Муравьеву. Я давал запросы в музей революции в Питере, читал упоминания о нем у Троцкого, переписку с Лениным, оценку его личности у его современников и сослуживцев. Он ведь в какие-то моменты совершенно сходил с катушек: называл себя Красным Наполеоном, расстреливал людей из своего окружения лишь за то, что ему не нравилось рукопожатие человека. Ну, много всякого... На этой почве мы и лепили своего Муравьева. В общем, было очень интересно и жутковато в него «занырнуть».

Какой момент в съемочном процессе запомнился больше всего?

— Запомнилось просто-таки фанатичное стремление всей команды  к идеальному результату! При этом умудрялись и похулиганить в кадре, и поимпровизировать! Было интересно!

Какой урок мы, украинцы, должны вынести из истории Крут?

— Война — это самое страшное зло. Погибают лучшие, и возникают чудовища. К сожалению, история показывает, что мы должны рассчитывать только друг на друга.

Жить, а не выживать

По вашему мнению, каким должно быть украинское кино через пять — десять лет? Локальное? Европейское? Огроменная махина, как американское? Куда стремиться?

— Идеально, чтоб было разное кино. И много. Чтоб зритель только успевал выбирать. Важно также воспитывать вкус у зрителя, эстетику посещения кинотеатров. Но это очень долгий и кропотливый процесс.

В репертуаре Киевского театра драмы и комедии у вас есть несколько ярких ролей, вас номинировали на театральные премии. Насколько сложно удерживать внимание зрителя на протяжении всего спектакля? Какой секрет?

— Театр для меня является главной любовью в моем ремесле. Это один из самых живых и хрупких  видов искусства. Он происходит только здесь и сейчас. Сам процесс создания спектакля и его дальнейшая игра невероятно сложны, и тратится море душевных и физических сил. Но если чудо спектакля происходит и возникает обмен смыслами и энергиями со зрителем, это неописуемо крутой опыт. Ничего похожего нигде больше прожить и прочувствовать нельзя. Именно за этим зритель и идет в театр.

Вы также один из самых востребованных телевизионных актеров. В этом году должны состояться съемки в фильме «Я работаю на кладбище», где у вас главная роль. Расскажите об этом проекте.

— Это история по одноименному сборнику рассказов «Я работаю на кладбище» Павла «Паштета» Белянского. Основана на реальных событиях и полна черного юмора и светлой тоски. Мой персонаж, пережив личную трагедию, совершает так сказать «внутреннюю миграцию» и уходит от мира, собственно, работать на кладбище. Там будет много веселого, грустного, красивого и глубокого. Встреча жизни и смерти — это всегда трагично и интересно. Над проектом работают отличная команда продюсеров, умный и талантливый режиссер, крутой оператор и просто созвездие актеров. Поэтому у нас есть все шансы получить удовольствие от работы. А у истории есть все шансы на успех.

Задумываетесь о вечном? О жизни? О смерти? О страхах?

— Конечно. Во-первых, это часть моего ремесла. Ведь любовь, смерть, страх лежат в основе любого произведения, пьесы. И так или иначе, начиная работу, я сталкиваюсь с этими понятиями вплотную и должен их «препарировать», примерять на себя и рассматривать под разными углами. Во-вторых, уже подошел тот возраст, когда волей-неволей думаешь и размышляешь о природе этих явлений. И это далеко не всегда светлые размышления.

Чего ждете от 2019-го?

— Ничего не жду. Если глобально, то мечтаю, чтоб Украина вырвалась из лап войны, грабежа и несчастий. Вышла из этого победительницей, и украинцы наконец начали жить, а не выживать.