Знакомство с миром папы­-газетчика. Первый эфир в родном Херсоне. Переезд в столицу. Работа репортера. Должность ведущей новостей. Жизнь невозможно уместить в несколько штрихов — она всегда полнее скупых биографических данных. Тем более жизнь такой яркой личности, как Татьяна Высоцкая. Влюбившись в детстве в металлические буквы из типографии, подаренные отцом, Татьяна решила стать журналисткой. Более 20 лет она рассказывает зрителям о главных событиях страны и мира, не изменяя принципам профессии. Объективность и достоверность для нее всегда важнее digital-­технологий и хайпа.

Арт-справка

Татьяна Высоцкая — украинская журналистка и телеведущая.

Первое образование — медсестра.

Работает на телевидении с 15 лет.

Была журналисткой новостной программы «Репортер», ведущей медицинского проекта «Запитайте у лікаря», двух сезонов пост-шоу «Зважені та щасливі».

С 2005­го — ведущая информа­ционно­аналитической программы «Вікна­новини». Считает новости ювелирной работой. С 2019­го – ведущая нового проекта «Таємниці ДНК».

Хобби — писать стихи, вязать, вышивать, готовить.

Книги, которые произвели наи­большее впечатление: «Возвращение в Брайдсхед» Ивлина Во, «Не отпускай меня» Кадзуо Исигуро, «Волхв» Джона Фаулза.

Замужем за журналистом Алексеем Высоцким. У пары двое детей: сын Стас (17 лет) и дочь Тая (7 лет).

Кроме создания новостных программ, Татьяна реализует себя в других телепроектах. В новом сезоне она стала ведущей ток-шоу «Таємниці ДНК», премьера которого состоялась недавно на СТБ. Аналогов ему на украинском телевидении нет. Мы поговорили с Татьяной Высоцкой о том, почему такого проекта не хватало зрителям, чем работа в ток-шоу отличается от задач в студии новостей и что скрывает ее ДНК.

Неосознанные установки, олдскул и борьба с эмоциями

По словам родителей, у вас с детства было обостренное чувство справедливости. В чем это проявлялось?

— Наверное, я еще тогда старалась найти причину всего происходящего, отыскать истину. Часто была на стороне обиженных, особенно незаслуженно обиженных. Если чувствовала, что тема «слишком взрослая» и меня могут не услышать, писала письма. Потому родители еще в детстве в шутку прозвали меня мастером эпистолярного жанра. (Улыбается.)

Вы всегда говорили, что ваш профессиональный кумир — это ваш отец. Чему он вас научил?

— Он мой учитель — и с большой, и с маленькой буквы. Человек, который научил меня трепетному отношению к словам и текстам. Еще в школе очень требовательно вычитывал мои сочинения, потом так же — первые журналистские тексты. Он привел меня в профессию и был жестким, не пытаясь скрасить удар. Не знаю, насколько это правильно педагогически, но, как видите, подействовало.

Со школьных лет работая в журналистике, когда впервые почувствовали силу четвертой власти?

— Думаю, когда мне запретили снимать материал о детском приюте в Херсоне, в котором не делался ремонт. Я тогда работала на местном канале областного государст­венного телевидения. Там я становилась на ноги первые два года в профессии. И там же почувствовала силу созидания четвертой власти. Я сделала серию сюжетов о том, сколько город теряет тепла всего лишь из-за разорванной изоляции теплотрассы. После этого оголенные трубы оперативно заизолировали.

Помните свою первую серьезную цель? Как быстро реализовали ее?

— Сложно сказать. (Улыбается.) Мне кажется, несмотря на постановку целей, чаще всего в нашей жизни срабатывают неосознанные установки. А вот если цели и установки совпадают, это уже большая удача. Добавить к этому немного таланта — и все получится. Я мечтала работать в столице. И вот не знаю, пришла бы я к этому позже (и когда именно), но, возможно, тогда мне просто повезло. Создавался «Новый канал», редакции нужны были журналисты. На минуточку, это был 1998 год. Не могу никак объять эту цифру!

Как изменилась новостная журналистика с тех пор, как вы пришли в профессию?

— Я в этом вопросе скорее брюзжащая пессимистка. Потому что наряду с медийными и цифровыми технологиями сильно упало качество контента и подачи. Запрос зрителя опошляют, занижают, еще и подсовывают непроверенные факты и хайп. Я не могла себе представить даже 10 лет назад, что первой новостью дадут непроверенную информацию, а озвучивать ее будет ведущая с оголенным плечом и в дешевой бижутерии. Ну, в общем, вы поняли, о чем я. Это вечная борьба олдскульности и новых трендов. И эти весы очень чувствительны. Здесь нужен баланс.

Работа в новостях неизменно связана с эмоциями. Как удается сохранять беспристрастность в эфире?

— А я не уверена, что удается. Если материал или новость слишком эмоционально окрашены, это зачастую видно по ведущему. В таких ситуациях глубоко дышу и отвлекаюсь от мысли. Это помогает сбросить лишние эмоции. Мою работу в программах «Таємниці ДНК» и «Вiкна-новини» объединяет одно: в прямом эфире новостей и на площадке ток-шоу не знаешь до конца, как все пройдет и чем закончится. Очень важно быть готовой ко всему.

Поиск истины, судьбоносный конверт и драка в студии

Расскажите о проекте «Таємниці ДНК». Как стали частью его команды?

— Это судьбоносное ток-шоу для его героев. Наши участники ищут или доказывают родство по крови. Например, убеждаются в отцовстве, разыскивают биологических родителей, сестер или братьев. Каждая программа уникальна своей историей, и ее герои не знают, что услышат в конце. Даже я этого не знаю. Истина открывается лишь в финале выпуска: она скрывается в конверте с результатом ДНК-теста.

Мне позвонила руководительница проекта Юлия Рудникова и предложила сходить на пробы. Я сразу согласилась. Во-первых, люблю пробы: это такие себе профессиональные встряски. А во-вторых, мне сразу понравилась идея: в конце герои узнают всю правду о себе и своих близких. Это драматургия, которая разворачивается прямо на твоих глазах! У проекта очень добрый и важный смысл. Мы помогаем решать вопросы всей жизни, ведь твой род, твоя кровь — это очень важно. Кроме того, в студии я работаю с героями, знакомлю зрителей с их непростыми историями. Где-то  раскрываю участников, где-то призываю к действию, а где-то, затаив дыхание, озвучиваю правду. В студии новостей такого момента нет.

Как подбирали темы для выпусков, искали героев? Всегда ли все шло по плану?

— Истории разрабатывает команда проекта. Я знакомлюсь с их предварительным содержанием, у меня есть сценарный план. Там прописано, в каком порядке будет рассказана история, кто из участников выйдет следующим. Но мы не можем предсказать, что скажут герои, как поведут себя и как это повлияет на вектор конкретного выпуска. Во время съемки появляются новые подробности и поворотные моменты. Вести историю на площадке мне помогает Юлия Рудникова: она знает об участниках все. Моя задача — вовремя смоделировать ситуацию, соединить ее посылы и направление разговора с героем в студии. В общем, это действительно вызов. Захватывающий вызов!

Каково это — быть ведущей шоу, в котором буквально решаются судьбы?

— Очень волнительно. Тем более что именно я озвучиваю героям финальный вердикт — результат их теста ДНК. Во время съемки выпуска знакомлюсь с перипетиями их жизней, с их судьбами, поэтому сопереживаю и тоже очень хочу узнать истину. В нашей студии бушуют самые разные эмоции, ведь каждая история — о правде, которую герои узнают прямо в эфире. Они находят ответы, которые искали всю свою жизнь. Истина — это не всегда просто, с ней тоже нужно учиться жить. На площадке всегда много положительных эмоций. Участники находят родных, обнимаются, плачут, меняют жизни. А вот недавно мне пришлось разнимать дерущихся женщин! Их эмоции взяли верх. Из программы в программу убеждаюсь, что нельзя судить людей по первому впечатлению. Пару раз после страстей в студии пила успокоительное, хотя обещала родным, что не буду настолько вовлекаться в происходящее. Но иначе, конечно, не получается.

Социальные телепроекты — то, чего не хватает украинскому ТВ. Как считаете, ваше новое шоу заполнило этот пробел? Чем программа может помочь зрителю?

— Ой, ну вот не в бровь, а в глаз! Катастрофично не хватает! Тем более проектов без желтухи, чернухи и прочих опасных добавок. Мы находим близких, открываем правду, которую люди ищут годами. Так что проект не только драматичный и захватывающий. Он несет реальную социальную миссию — раскрывает такие темы, как ответственность, семейноцентризм, справедливость. И многие другие! Все это зрители видят в эфире. Надеюсь, они осознают, что не нужно сдаваться. Искать и находить — вот что важно. И, конечно, будут помнить, что все тайное рано или поздно становится явным — это закон.

Компромиссы, бесстрашие и свобода быть собой

Этим летом вы отмечали 20-­летие семейной жизни. Сохранение драйва в отношениях — большой труд. Что помогает оставаться интересными друг для друга все это время?

— Мне кажется, драйв или есть, или его нет. А вот умение слышать друг друга, считаться с мнением друг друга, искать компромиссы и проживать прочие моменты, из которых складываются длительные отношения, — это да, большой труд. Ну, мы оказались, видимо, трудягами.

Ваш сын поступил в этом году в университет. Какое главное напутствие дали ему?

— Я сказала ему: «Сына, главное, хорошо выложиться на первом курсе. А дальше зачетка будет работать на тебя». Все же знают это железное правило? (Улыбается.) Я очень рада, что он поступил туда, куда хотел, — это тоже добавляет ответст­венности за сделанный выбор. Мы всей семьей надеемся, что у него все сложится с учебой.

Вы вышиваете и пишете стихи. Часто ли удается найти время для любимых увлечений?

— Знаете, я очень люблю теорию маленьких шагов. Маленькие вышивки мне хорошо даются! А вот работа над вышиванкой для себя, которую решила вышить бисером, заняла целых три года. Один перерыв длился более года. Чтобы закончить ее, нужно было сделать дейст­вительно большое усилие над собой. Но я очень горда, что поставила точку в этом долгострое. Со стихами проще. Поймал эмоцию, образ, сделал наброски, расширил — вот и стих готов. Видимо, потому с прозой у меня сложнее.

Мир меняется ежедневно. Что помогает вам чувствовать себя комфортно в этом стремительном потоке?

— Зрелость прекрасна тем, что ты уже достаточно знаешь себя, чтобы понимать, когда тебе комфортно. Ощущаешь свою самость, раскрываешься, не боясь показаться смешной, какой-то не такой, слишком откровенной и прочее. И вот тогда этот стремительный поток перестает пугать. Все меняется, мы вообще когда-то умрем. Но мне не страшно меняться и пробовать: я дала себе на это право.

Что для вас наибольшая степень свободы?

— Как давно меня о таком не спрашивали! И ответ на этот вопрос логичный, тянется из предыдущего. Я думаю, вот это право быть собой, жить и чувствовать, как ты ощущаешь, смаковать все оттенки жизни и не бояться оказаться не в тренде или еще где-то не там — это и есть свобода. И это прекрасное чувство, упоительное! Оно стоит того, чтобы не бояться своих 42 лет.